вернуться назад

публикация в газете "Московский Комсомолец" от 5-12 апреля 2001 г.

ЗНАК ФИЛИНА

Наталья Стеценко: "Он сам поставил свой финал..."

 Мы встречались по субботам. Все давно привыкли, что это их день, день знатоков. Самый первый финал игры "Что? Где? Когда?" выпал на 30 декабря, канун Нового года. И игроки, и телезрители чрезвычайно обрадовались такому совпадению. Ровно 25 лет спустя финальное шоу снова пришлось на тридцатое число — тоже субботу, разумеется. Круг замкнулся. Владимир Яковлевич Ворошилов умер в субботу. Что это? Тоже совпадение? Наталья Стеценко долгие годы прожила с Ворошиловымв одной связке — и творческой, и любовной. Жена, правая рука, генеральный продюсер телекомпании "Игра".

Иногда она будто выдавливает из себя слова — так тяжело их произносить. Молчит, смотрит сквозь меня. Но в какие-то моменты поток мыслей и воспоминаний льется, несется как лавина. Словно ей необходимо выговориться, первый раз произнести вслух то, о чем страшно думать.

   Справка "МК": Владимир Воро­шилов совершал телевизионные от­крытия, которыми сегодня пользуется любой профессионал. Телевизионная идея - это бриллиант, ноу-хау, таких людей на Западе носят на руках. В 1968 году он сделал 'Аукцион" — пер­вый опыт рекламы на телевидении в стране, где и слова-то "реклама" никто не слышал. Ворошилов в прямом эфи­ре закатывал янтарное ожерелье в бан­ку кальмаров, которыми были завале­ны все прилавки. И на следующий день кальмары исчезали из магазинов. Прошло шесть передач, и 'Аукцион" со скандалом закрыли. Потом он приду­мал программу "А ну-ка, парни!". Поз­же идея трансформировалась — вари­ации на тему до сих пор процветают.

Впервые им же была сделана система 'Контакт" — общение в прямом эфире людей из разных городов страны. По техническим меркам того вре­мени идея уникальна. Ворошилов был новатором и первопроходцем. "Черные ящики", 'музыкальные паузы", 'Внимание - вопрос!" или 'Минута на размышление' - все это входит в ноу-хау и принадлежит лично ему. Кнышев в свое время сказал начинающему Диме Диброву: 'Вопрос-ответ может придумать каждый, а вот попробуй придумать волчок!"

— Наталья Ивановна, как же появился этот самый волчок?

— Передача рождается, как ребе­нок: нужно время и муки родителя. Со "Что? (де? Когда?" мучений было го­раздо больше, чем с другими вороши­ловскими проектами. Сначала возник­ла идея семейной викторины, которую потом использовал "Счастливый слу­чай". Но оказалось, что для мозгового штурма недостаточно папы, мамы и ребенка. Нужно как минимум пять-семь взрослых человек. Тогда появил­ся другой вариант семейной игры. После первой же попытки Ворошилов от ужаса и стыда залез на чердак.

— На какой чердак? Что это за история?

— У Владимира Яковлевича был друг — драматург, который убедил его отказаться от минуты на обсуждение. Лучше взять две семьи, дать каждой по 25 минут, предоставить книги, спра­вочники, телефон. И по очереди сни­мать, как люди ищут ответы на вопро­сы. Сразу скажу: я была резко против, но в то время я была молодым редак­тором, а знаменитый драматург наста­ивал. Мы пригнали ПТС к дому на набе­режной Шевченко, дали семье всякие книги-телефоны. Наблюдать за этим было невозможно — происходил ка­кой-то кошмар! Ворошилов понял все на первых минутах съемок. Мне кажет­ся, только с того момента он начал ува­жать меня как редактора. Осознав про­вал, он залез на чердак дома, чтобы сотрудники его не видели. Спрятался и не выходил, пока не уехала вся техни­ка. Потом ночь напролет просидел в квартире на Кутузовском с нашим пси­хологом Витей Зарецким, не говоря ни единого слова, а утром пошел гулять. И в магазине "Малыш" наткнулся на обычную детскую игрушку — волчок. Притащил его домой, стал крутить. А дальше трудно сказать — как именно сработала его фантазия.

— Ни о какой игре в прямом эфире речи сначала не шло?

— До 1986 года "ЧСК" показывали в записи. Хотя Ворошилов — апологет прямого эфира. Ему было очень доро­го ощущение единовременного дыха­ния со зрителями. Даже запись игры мы всегда делали один к одному. У Во­рошилова никогда не существовало "стопов", вторых дублей. Это запре­щено! Когда мы начинали "Любовь с первого взгляда", Козлов с Борисом (Борис Крюк, сын Натальи Стеценко от другого брака. — Авт.) в два голоса кричали: "Что в этом такого?! В Англии каждую секунду делают "стоп" и пере­снимают" Я отвечала: "Вот когда я ум­ру и Ворошилов умрет — можете сни­мать как хотите. Но до тех пор мы так работать не будем".

— И неужели вы ни разу не от­тупили от своего правила?

— Нет. Записывали только в нату­ральном виде. Правда, один раз по по­литическим мотивам нам вырезали во­прос, связанный с Олимпиадой. Тогда шли советско-американские спортив­ные бойкоты. А вопрос-то довольно смешной, да и стоил нам больших уси­лий: знатокам показали бобра, таксу, других зверьков. Надо было догадать­ся, что речь идет об олимпийских сим­волах, и назвать следующее животное. Но тему зарубили, и, разумеется, из­менился итоговый счет. Пришлось уб­рать еще один вопрос, чтоб привести игру к реальному результату.

— А что за большие усилия? Над чем вы так трудились?

— Бобра доставляли самолетом из заповедника з Воронежской облас­ти: в Москве не нашли. Мы почему-то считали, что бобр приедет маленький. Собирались его на руках к знатокам выносить. А он оказался настоящим гигантом, лоснящимся красавцем с потрясающими зубами. Посадили его в клетку из тонких прутиков, в которой обитал наш филин. Но он своими лап­ками-ручками разгибал прутики и по-хозяйски выходил. Пришлось укреп­лять клетку толстой проволокой. И вот два здоровых мужика выносят ее на минуту обсуждения — бобочка впива­ется клыками в проволоку и начинает ее пилить прямо перед камерой. Зна­токи — Сиднев, Долгов, Бялко — дар речи потеряли! У Ворошилова тогда был период увлечения животными. У нас питон побывал, петухи, кошки. Од­нажды козла силой толкали по лестни­це, а он упирался. Двое ребят практи­чески внесли его на второй этаж за ро­га, и бедный козел опозорился от стра­ха. Всю минуту обсуждения он писал, а наш директор ползала сзади и вытира­ла пол.

— Скажите, как в игре появился филин?

- У Ворошилова и до 'ЧГК" филин присутствовал. Это птица неоднознач­ная. В некоторых культурах — символ мудрости. В других - вестник злых сил. Первое время мы привозили на съемочную площадку "дрессирован­ного" филина. Профессионалы из под­московного заповедника каждый раз заранее выдерживали его на свету, чтоб он бодрствовал. Но от ярких со­фитов он все равно засыпал. Когда за­мечательная наша Тамара Владими­ровна Вешнякова представляла книги, запросто мог отключиться, сделать ку­вырок и повиснуть вниз головой на своей перекладине. Поэтому позже мы оставили только заставку с его изо­бражением.

— Пожилая леди с книжками Тамара Владимировна Вешнякова особа очень колоритная. Но жизнь ее, по-моему, закончилась трагически?

— Она оказалась в доме престарелых. Я не знаю тонкостей ее отношений с сыном и не могу объяснить, по каким причинам все сложилось так, а не иначе. Но заведение было вполне достойное. На Западе подобная практика вообще считается нормой. И мне кажется, не это было для Тамары Вла­димировны самым тяжелым. Когда нас заставили убрать ее из передачи — вот тогда она действительно пережила серьезный удар. Не потому, что ее лишили возможности появляться на экране. Известность ее не интересова­ла: она и так была человеком известным. Ведь Вешнякова работала директором Московского Дома книги. У две­рей ее кабинета в очереди сидели и министры, и артисты: книги к нашей стране всегда пользовались спросом. Она очень хорошо знала и по-настоя­щему любила литературу. К тому же была потрясающе красива для ее воз­раста. а ней, видно, жил какой-ю внутренний артистизм: она совершенно органично держалась перед камерой. И, наверное, "ЧГК" была ее отдуши­ной, полетом души, перевоплощением. Нам было безумно трудно сделать то, что от нас требовали. Мы не знали, как сказать ей об этом. Ворошилов сильно переживал. Но, честно говоря, и он, и все мы готовы были пойти на что угодно, чтобы сохранить главное  - игру.

— На что еще вы могли пойти?

— Например, мы воровали музы­кальные клипы. Договаривались с видеоинженерами, они тайком записы­вали ролики с западных каналов, и мы выдавали их в музыкальных паузах. Мы первые в стране показали АВВА, Вопеу М. У нас была и Элла Фицджеральд, и Queen. Паузы эти постоянно пытались вырезать, приходилось их отстаивать. Если группа была не очень известна, мы выдумывали политкорректные под­писи: 'ВИД из Болгарии" или "ан­самбль из ГДР". На музыку соцстран все-таки смотрели снисходительнее. А сколько наших вырезали! Из-за Пуга­чевской "Белой панамы" устроили раз­гром: "Какое безобразие! Что за пес­ня!" Валера Леонтьев со своей "Анно Домини" скольких сил стоил. Ворошилов хотел сделать в клубе свой ан­самбль, мы договорились с Лаймой Вайкуле, которая только-только появилась, что она будет постоянно у нас выступать. Лайма спела в трех передачах, и оазразился жуткий скандал на тему - почему только она. От затеи пришлось отказаться.

— Вас с Ворошиловым не обви­няли в семейственности, когда Бо­рис Крюк стал вести "Любовь с пер­вого взгляда"?

— Нас обвиняли в семейственно­сти так давно, что к моменту появления на экране Бориса было уже все равно. Мы очень долго не женились по этой причине. Иначе не смогли бы работать вместе, что было гораздо важнее, чем штамп в паспорте. Потом поженились тайно, да и то, собственно, для Киры Александровны Прошутинской. Ни по­чему-то казалось — нехорошо, что я не замужем. Она нас все время убеждала, и в конце концов мы пошли в ЗАГС. Но, честно говоря, для меня и для Вороши­лова это не имело никакого значения. Наш брак мы скрывали. У меня до сих пор в личном деле очень странный муж  записан. Заполняя анкету как военно­обязанная, на вопросе о ыуже " так растерялась, что написала какого-и Владимира Иваныча, не помню с какой фамилией.

— Я слышала, что Владимиру Яковлевичу чуть ли не нагадали, что проекту отпущено 25 лет.

— На 20-летие он тоже говорил, что это последняя игра. Но на сей раз он, правда, будто предвидел. Вороши­лов был мистик, конечно. Вот мы гово­рили про филина... Знаете, с право­славной религии считается, что пер­вые три дня после смерти душа чело­века еще на Земле. Она облетает мес­та, которые ей дороги, и, как птица, ищет свое гнездо. Шел третий день, на завтра назначены похороны, Борис и ребята из группы готовили площадку в Нескучном саду, чтобы привезти туда Ворошилова. Завешивали черным тю­лем стол, люстру, волчок, ставили свет. И вдруг Борис звонит: "Ты представля­ешь, сюда прилетел филин и кричит!" (Наталья Ивановна делает такую дол­гую паузу, что холодок проходит у меня по спине. — Авт.) Полчаса эта птица сидела на ветке и не замолкала. Наш оператор Саша Фукс потом сказал:

"ОН, видно, как обычно, был недово­лен тем, что я неправильно ставлю свет". Было несколько таких мистиче­ских совпадений.

— Расскажите еще про мисти­ческие знаки!

— На 20-летие, когда Ворошилов твердил, что это прощальная игра, на счете 5:5 выпал вопрос о пиковой да­ме. Последним! Мы были потрясены и ждали чего-то неприятного. Но, види­мо, пиковая дама не сыграла. На 25-летие на том же счете выпал еще бо­лее символичный вопрос. "Бог слепил человека, и остался у него кусок глины. И спросил бог: что тебе слепить? Чело­век ответил: слепи мне счастье. Во­прос — что сделал бог? Он отдал чело­веку глину со словами: твое счастье, ты его и лепи". То есть каждый лепит свое счастье сам. И это утверждение к Ворошилову относится как нельзя точ­но: он строил свою судьбу так, как хо­тел. У нас было много споров на фи­нальной игре. После "Короля" Тамары Гвердтцители Ворошилов наперекор моим возражениям потребовал звукорежиссера музыку из "Дракулы" — душераздирающую, страшную. В Нес­кучном саду, на том самом месте, где потом стоял его портрет, фейерверком горели цифры "25' и звучала эта тра­гическая музыка. Когда на девять дней мы запустили видеопленку, то смот­реть ее было невозможно. Понимаете? Он сам поставил и срежиссировал свой финал.

— Вы до последних дней были вместе с Владимиром Яковлевичем?

— Мы вместе были очень долго. Но наше "вместе" — это отдельная те­ма. Мы оба Стрельцы, оба независимы, мы люди, которые не любят быт. Жили так, как нам хотелось, — и вместе, и врозь. С ним можно было познавать профессию, законы жизни, законы любви. Но не на уровне семейного бы­та, ревности, склок. Нам было совер­шенно все равно, кто у кого из нас был... В какие-то моменты п просто вы­талкивала его из другой жизни. Я имею в виду ситуацию с его здоровьем. Он мог позвонить и потребовать: "Ты мне скажи одно — у меня рак есть?" Я гово­рила — нет, успокойся. Он настаивал — нет, ты мне напиши. И я писала распис­ку, что рака у него нет. Последнюю рас­писку я написала про язву. Его прихо­дилось долго убеждать, что нужно ле­читься. Он и ушел из-за того, что не умел лечиться. По части болезней был человеком совершенно неадекватным. Все время менял врачей, не очень их слушался. Наш последний разговор шел о том, что ему надо лечить сердце. Но он был так упрям!

— Что будет дальше с передачей "ЧГК"?

— Придумать игру "ЧГК" — это все равно что придумать шахматы или футбол: Он сделал ее так, что она может существовать и без него. Она этого достойна. Сегодня в отношениях со знатоками меня тревожит другое -  использование имени "ЧГК" для подделок. Пока я попросила их полгода не использовать имя "ЧГК" Уже сейчас начинаются фестивали, кубки памяти Ворошилова — да не хочу я, чтобы памяти Ворошилова играли неизвестно во чю. Если играют в "ЧГК" — это должно быть достойно. Надо держать марку, класс, уровень. Либо играйте в интеллектуальные игры под другим названием. Мне подделки не нужны. Сейчас, после смерти Ворошилова, я буду за это биться до последней капли крови.

Катя ПРЯННИК.